В некотором царстве, в некотором государстве… Так начинаются многие сказки. Сказка, которую вы держите сейчас в руках, - не исключение. Это самое царство-государство - идеальная сказочная страна, где добро побеждает зло, где с помощью соколиного перышка можно вернуть суженого, отломив кончик иглы, уничтожить злодея, с помощью живой и мертвой воды воскресить убитого и разрубленного на куски героя. Сказка - это чудеса, торжество над несправедливостью, бедностью, злом и смертью.
«Жажда невозможного в какой-то мере живет в каждом человеке и заставляет нас снова и снова тянуться к сказке как к исполнению заветных желаний, пускай мы в это не верим. Нам всем хотелось бы иметь волшебную палочку или знать волшебную формулу благодаря которой желаемое сбывается. Сказка отвечает глубоким потребностям человека и стремлению к наилучшему в своей собственной судьбе и во всеобщей жизни», – пишет Андрей Синявский, русский писатель, литературовед и критик, посвятивший большую часть жизни исследованию русской народной культуры и русской народной сказки.
«В широком смысле - сказка, это победа над темными силами, мировым злом. Вот почему за редчайшим исключением сказки всегда хорошо кончаются», продолжает Синявский, однако у сказки Андрея Иванова нет не только счастливого, но и вообще нет конца. Почему?
Ответ на этот вопрос предлагается найти самому зрителю. Обложка книги с рентгенограммой русской матрёшки намекает, что, скорее всего, это будет непросто. Как бы не заблудиться в лабиринте сказочных слоев, где героя, как и положено, ждут разнообразные испытания. Возможно, ответ спрятан как кощеева игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц в сундуке, сундук на высоком дубе. И к сундуку этому ведет дорога длинная. Отправиться по ней в путь приглашает одна из начальных фотографий книги со змеящейся среди покрытой инеем травы полосатой «путеводной нитью».
Героем сказки оказывается тот, кто смотрит книгу. Пойди туда, не знаю, куда, найди то, не знаю что. Это и название книги, и знакомое с детства сказочное повеление верно для автора-сказочника и для героя, который, как Иван-царевич или Настенька пускается на поиски чего-то отсутствующего. Дорога к нему полна трудностей и веселого сказочного абсурда. Она пролегает через волшебный лес с таинственными урочищами, полянами, лешими и прочими чудищами, созданными природой и народной фантазией, щедро рассыпанными по нашей земле и найденными внимательным автором.
«Сказочный цвет имеет люминесцентные свойства и, кажется, зажигает предметы, отчего само название «сказочный» фосфоресцирует в нашем сознании. Краски тут замешаны на огне, расплавлены и утоплены в золоте, исполняющем, в частности, роль цветовой гиперболы, дополнительной подсветки, оправы, из которой образ блистает как самоцветный камень», – так описывает Андрей Синявский цветовую природу сказки. И повсюду в книге Иванова можно увидеть как материализуются эти слова.
Сказка предлагает всмотреться и дает доброму зрителю «тысячу и одну подсказку», мягко закручивая кольцеобразный сюжет. Где начинается и где заканчивается пространство разворота книги на пятой и шестой страницах?
Что прячется в фотографии зимнего леса? Это одно и то же место или разные места, реальный объект или фикция, кости или ветки? Какой мотив вплетен в орнамент на прозрачных страницах? В чем смысл магических предметов, которые мы видим на сканограммах в книге и через которые осуществляется сказочный произвол в самой сказке?
Изображения как живая и мертвая вода воскрешают в недрах памяти знакомые с детства образы и ощущения.
Вьётся, вьется сказка сквозь пространство и время, с древнейших времён до наших дней, вплетая в свою сказочную пряжу все новые и новые поколения: когда-то автора, прикоснувшегося к сказке через своих родителей, теперь его детей, которых он ведёт сказочной тропой.
Есть мнение, что сказки не любят чужаков на своей территории и плохо поддаются адаптации временем. Однако в книге Иванова оно оказывается опрокинуто чуть ли не повсюду. Задумалась рассказчица, опершись на столик с русским самоваром и скатёркой с автобусными мотивами, каменеют под взглядом полицейских духи природы, зацепилась за камыши стрела в зимнем болоте, торчит из проруби волчий хвост…
Верь глазам своим. Больше половины фотографий книги сделаны в повседневной жизни в самых обычных местах.
Время и место в книге Андрея Иванова достаточно условны, хотя и важны. Но главное в сказке - это дорога.
Пока сказка длится, продолжается путешествие, возможен выбор - налево пойдешь, в метро попадешь, направо пойдешь, до Управы дойдешь, прямо пойдешь - к бабе Яге попадешь. И, главное, сохраняется обещание сказки - все будет хорошо, в царских дворцах начнутся народные пиры, уберут мумию с Красной Площади, Емеля поймает говорящую щуку, Кощей умрет, Настенька разбудит Финиста Ясного Сокола.
И я там был, мед-пиво пил, по усам текло, да в рот не попало…
Алла Мировская, куратор